29.08.1971. Мимо пролетало и залетело

- Твою мать! - вот так банально и даже по-маггловски вырубался Рабастан, когда он он упал в грязную лужу вместе с намокшей метлой, у которой, кажется, пообломалась большая часть прутиков. И теперь, видимо, придется покупать новую. И дальше он не улетит. Кое-как выбравшись из лужи он попытался отряхнуться, но почти сразу понял, что бесполезно. Одежда промокла насквозь, капли дождя скатывались с волос и Лейстрендж почувствовал, что он замерз.
Внезапно захотелось снова домой. В тепло, к своей кровати, вкусному ужину от домовиков и.... к психованному брату? Нет уж, только не к нему. Рудольфус сейчас был последним человеком, с которым он сейчас хотел говорить. Может быть, попозже. Да и, кажется, его же заодно и выгнали из дома? Ну и пожалуйста.
Рабастан подхватил метлу, от которой почти ничего не осталось и огляделся. Оказывается, он стоял у ворот Малфой-Мэнора.
"Как я сюда попал?" - мелькнуло в его голове. Но сейчас хотелось согреться. Он достал палочку и постучал по воротам

Заметить сумасшедшего, который в такую погоду куда-то летит не представляет трудности, когда ты стоишь перед окном в парадном зале своего дома, а отец с матерью мирно пьют чай. Вообще семейная идиллия дома Малфоев говорила о том, что не все браки по расчету так уж холодны и злы. Абраксас и София никогда не любили друг друга, даже теперь с годами, но они оба любили своего единственного сына и других поводов для того что бы хорошо общаться, этим двум горделивым аристократом было не нужно. Благодаря им в доме никогда не было холодно – теплые отношения согревали.
От разговора родителей Люциус ушел по простой причине – он не хотел ввязываться в политику, а его семья говорила именно об этом.
Наблюдая за силуэтом, который пытался не разбиться, Люциус радовался, что из дома видно не только прекрасный вид сада, но и то, что происходит вблизи ворот. Разобрать конечно, кто там, было не возможно не только из-за дождя, но и из-за расстояния. Рядом с неудачливым летчиком сверкнула молния, его метла пошла на снижение. Люциус развернулся, извинился перед отцом и матерью, и быстрым шагом пошел прочь от них. В холле он уже бежал. Взяв с вешалки плащ, Малфой не удасужился затворить за собой дверь в поместье, впрочем, на то есть домовики. Он добежал до ворот как раз вовремя, что бы увидеть, что человек цел и, кажется, намерен попроситься к ним. А что делать? Вряд ли его метла теперь когда-либо взлетит.
По велению наследника ворота распахнулись, пропуская юношу.
- Рабастан? Не думал… Впрочем прежде в дом – Ворота затворились за Лейстренджем и Люциус повел его в дом.
В холл он вошел уже весь мокрый, отдал плащ домовикам и, после того как Рабастан оставил мантию и метлу эльфам, провел его в парадный зал и усадил в кресло у камина. Домовики подсуетились с чаем.

Рабастан не сказал ни слова, пока Люциус не усадил его в кресло. Почему-то сразу возникло чувство дежавю с недавним разговором с Руди, который сейчас казался чем-то нереальным, тем, чего не было. Оказавшись в тепле и там, где не поливает сверху водой, Лейстрендж обнаружил, что его трясет от холода, несмотря на близость камина и чашки с горячим чаем. Он сам не думал, почему его понесло в сторону дома Люциуса. Наверное, чисто инстинктивно. Ему нужно было общество такого человека как Малфой, к тому же, старше его.
- Спасибо, - сказал слизеринец, когда немного отогрелся и стал в состоянии говорить. - Извини, что так внезапно.
Рабастан грустно улыбнулся и посмотрел на хозяина дома. Обычно он пропадал в такие моменты у подружек, а вот у Люциуса - в первый раз. После срывов Рудольфуса.

Люциус выразительно посмотрел на родителей. Те пожали плечами и сделали вид, что вообще мальчишек не замечают никаким образом. Малфой присел в кресло напротив Рабастана, взял в руки чай и приказал домовикам накрыть ужин. Лейстренджа надо было накормить. И положить спать. А пока шла подготовка можно было поговорить.
- Слушай, Рабастан, что у вас случилось? – Люциус внимательно посмотрел на парня. Правда вопрос был задан удачно: в тот момент когда отец встал и вывел мать из комнаты, ведь Софии хотелось отдохнуть, ну а Абраксас никогда не отказывал жене в таких простых вещах.
- Я конечно все понимаю, но что бы лететь в дождь, сквозь грозу куда-то… Ты по-моему не отличаешься крайней степенью сумасшествия, правда? Тем более что ты обычно уходишь из дома, когда у вас проблемы – Малфой сделал глоток чая и улыбнулся краюшками губ.
Как сложно все это было. Помимо того, было итак ясно, что между братьями случилось что-то невыносимо трагичное, тем более, что итак уже всем было известно о происшествии в министерстве, о судьбе Блейка Лейсторенджа. И, конечно, лучший друг старшего из детей покойного, вполне себе догадывался что происходит, где и как.

Случилось, разумеется случилось. Он никогда бы не стал никому рассказывать, что произошло сегодня дома. Но Люциус близко общался с их семьей, поэтому и скрывать от него что-то было глупо. И он пересказал все, что у них случилось, умолчав только о том, что отца убил его старший брат. Малфой и сам догадается, если захочет, а Рудольфус сам ему расскажет, если опять же, появится желание. Это уже его не касалось. Нелегко было вытаскивать из себя эти подробности, уже которые почти забылились, но Лейстрендж припомнил каждый жест, каждое слово, которое они друг другу сказали. Наверное, будь он постарше, он решил бы, что это всего лишь глупая ссора. Но сейчас, в свои шестнадцать, Рабастана трясло от злости и хотелось свернуть кому-нибудь шею, желательно голыми руками. И спасало несчастных домовиков, которые ставили перед ним новый чай лишь присутствие их хозяина.
- И теперь я не хочу возвращаться домой, я не собираюсь жить с этим психом! Мне уже поперек глотки его издевательства, я не понимаю, за что он меня так ненавидит! - злобный шепот, сжатые в кулаки руки и едва слышный всхлип. Да, ему надоело быть мальчиком для битья и хотелось лучшего к себе отношения.